Снежная смерть - Страница 28

К оглавлению

— Если девушка плачет, солнце крылышки теряет — говорит ей Шнабель.

— У солнца нет крылышек! — протестует Магали капризным голосом.

— Вот как? А как же оно летает по небу, а?

Пока Магали заинтересованно думает над вопросом, Франсина бормочет:

— Не хватало только забивать ей голову этими глупостями!

— Хочешь конфетку? — снова вступает Шнабель.

— С чем?

— С волшебным напитком. От него голова проходит.

Шелест целлофановой обертки.

— Ну, лучше?

Неуверенное «да» Магали. Шнабель продолжает на одном дыхании:

— Ну, так что, ты меня видела по телевизору?

— Неправда, не тебя! Друга Лиз!

— Я тоже друг Лиз, — подыгрывает ей Шнабель.

— Ты очень толстый! Твоя голова слишком высоко! — кричит Магали. — Ты не был по телевизору, врешь!

— Но у меня волосы светлые, — отвечает опытный стратег Шнабель.

— Черные! — вопит Магали. — Друг Лиз как собака! Тентен! Тентен!

Короткое тявканье.

Темноволосый человек, ниже ростом и не такой упитанный, как сержант Шнабель.

— Ладно, ладно. А что он делал, этот друг Элиз? На лыжах катался?

— Фу! Глупый! Он смотрел, как мы!

Вор, анонимный зритель соревнований, пойманный камерами. Невероятная удача! Лорье звонит по своему радиотелефону, работающему на специальной частоте. Все бурно обсуждают события. Магали требует еще одну волшебную конфетку, теперь от боли в животе. После получасовых переговоров со своими коллегами из Ла Колмиана и организаторами соревнований Лорье наконец связывается с одним из членов съемочной группы Монакского телевидения, уже собиравшейся отправиться домой. Запись передачи можно просмотреть только на их аппаратуре. Лорье назначает встречу на завтра, на девять утра.

— В семь тридцать я заеду за Магали. Надо, чтобы с нами кто-нибудь поехал.

— Я поеду, — отвечает Ян, опередив остальных.

Я никак не могу поверить, что завтра мы узнаем, как выглядит Вор! А я-то вечно критикую вездесущих папарацци… Все мы страшно возбуждены, пансионеры, наверное, недоумевают, спрашивают друг друга, что порисходит… Шнабель дает еще одну конфету Магали, после чего господа жандармы уходят.

— Шампанского! — кричит Ян.

— Не говори гоп.. , — начинает Иветт.

— Ивет, дорогая, до чудесного вмешательства Магали я был главным подозреваемым в этом деле. Нет, не возражайте, Лорье терпеть меня не может!

— Это ваш лучший друг. Что вы такое говорите!

— Я думал, что он мой друг. Но я заметил, что он так и не пережил разрыва с Соней. С тех пор, как я начал проявлять к ней интерес, он меня не переваривает.

Что до меня, то выводы Яна представляются мне верными.

— Не надо трясти свое грязное белье на людях, Ян, прошу вас, — пронзительным голосом требует Франсина. — А шампанского у нас нет. Сожалею, но у нас — лечебное заведение, а не дискотека.

— А вы не могли бы отвести меня посмотреть на звезды, Леонар? — выразительно говорит Жюстина.

— Небо в тучах! — возражает Летиция.

— Нет, все тучи разошлись, — простодушно замечает Мартина.

— Можно подумать, Жюстине не все равно,! — бросает Летиция.

— Звезды испускают и другие вибрации, кроме световых волн, — отвечает Жюстина, — но лишь немногие опытные люди могут их ощутить.

Летиции нечего ответить.

Я чувствую, как мимо меня проходит Леонар: его легко узнать по разболтанным движениям, а сразу за ним ощущаю запах духов Жюстины.

— Я счастлива за вас, Элиз, — говорит она на ходу, — надеюсь, в конце концов это создание лишат возможности докучать вам.

По ее интонации можно подумать, будто она говорит о сверхъестественном существе, о ком-то вроде кладбищенского оборотня.

Дверь закрывается.

— Вибрация звезд! Чушь какая-то! Наговорят же люди! — бормочет Летиция.

Блокнот: «Леонар красивый?»

— Хм… Ну, если вам нравятся люди с очень темными волосами, худые, с пристальным взглядом зеленых глаз…

— Дракула, пораженный пляской святого Витта, — подтверждает Ян.

— Ян! Ну, знаете! — восклицает Франсина.

— Да, знаю.

— Вы меня прекрасно поняли! — взрывается Франсина. — Юго, разве нашим питомцам еще не пора укладываться? Последняя партия, Иветт, или ваши финансы не позволяют? Наша милая Иветт сегодня только проигрывает, — добавляет она для нашего сведения.

— А что, если пойти в деревню и пропустить по стаканчику? — предлагает Летиция.

— Думаю, что я тоже пойду спать, — отвечает Ян. Настроение у него изменилось. — Ладно, спокойной ночи.

— Ну, атмосфера просто супер! — комментирует Летиция. — Ну, вам-то на это плевать! — добавляет она в мой адрес, а потом, в свою очередь, выходит.

Я остаюсь бессильно сидеть у очага, ожидая, пока Иветт вспомнит о моем существовании. Я не скучаю, мне есть о чем подумать. Я так хочу, чтобы уже наступило завтрашнее утро и мы все узнали!

7

Я все время зеваю. Заснула, Бог знает когда, а утром — подъем в семь часов, чтобы присутствовать при отъезде Магали. Ее другу Шнабелю пришлось применить всю силу убеждения, чтобы заставить ее сесть в перевозку: она боялась, что ее повезут в тюрьму. Вновь помогли волшебные конфетки. Учитывая раннее время, перевозка уже должна доехать до побережья. Я уже «вижу», как защелкиваются наручники на запястьях Вора. На костлявых и волосатых запястьях, исцарапанных ногтями жертв.

Юго отвез меня в гостиную, и там мы позавтракали. Милая Франсина и мадам Реймон составляют список необходимых продуктов. Мартина и Юго занимаются туалетом пансионеров. Жан-Клод рассуждает о концепции повествовательной структуры кинематографиста Абеля Феррара. Леонар не вышел к завтраку, он работает у себя в комнате. Бодрая Жюстина объясняет Летиции последние теории кварков и квазаров, а Летиция просит Иветт передать ей масло. «А я лежу на бреге тишины, где нарушает тихий плеск волны мои меланхолические сны» (Элиз Андриоли, Нобелевская премия за поэзию, 2000 год).